Я не то чтобы разлюбил Альбертину, но любил я ее уже не так, как в последнее время; я любил ее, как в былые времена, когда все, что имело к ней отношение — места и люди, — будило во мне любопытство, не столько болезненное, сколько влекущее. Я теперь ясно чувствовал, что, прежде чем совсем забыть ее, мне следовало пройти в обратном направлении все чувства, через которые я прошел, прежде чем подойти к своей большой любви.