"У Бородинской Панорамы есть какая-то магия. Я не знаю, в чем она заключается, в самой ли теме 1812 года, которая воспринимается за далью времен, как нечто романтическое, как последняя рыцарская война, когда еще соблюдались какие-то правила, когда противники пожимали друг другу руки, был определенный какой-то кодекс, определенная этика, эстетика ведения военных действий…"