«Россия — очень большой сумасшедший дом. Если сразу войти в залу желтого дома, на какой-нибудь вечер безумцев, — вы, не зная, не поймете этого. Как будто и ничего. А они все безумцы. Есть трагически помешанные. Несчастные. Есть и тихие идиоты, со счастливым смехом на отвисших устах собирающие щепочки и, не торопясь, хохоча, поджигающие их серниками...»
«И, наконец, вот главное открытие, которое я сделала: давным-давно кончилась всякая революция. Когда именно — не знаю. Но давно. Наше «сегодня» — это не только ни в коей мере не революция. Это самое обыкновенное кладбище. Лишь не благообразное, а такое, где мертвецы полузарыты и гниют на виду, хотя и в тишайшем безмолвии...»
«Мы, интеллигенция — какой-то вечный Израиль, и притом глупый. Мы в вечном гонении от всякого правительства, царского ли, коммунистического ли. Мы нигде не считаемся. И мы блистательно доказали, что этой участи мы вполне достойны. Прогнившая воля делала нас достойными подданными Николая. Теперь мы достойны владычества Хамов, взявших нас голыми руками...»