Имя Георга Вильгельма Фридриха Гегеля для многих наших современников стало синонимом слова "философ". Ни один из его предшественников не поднимал дисциплину, веками считавшуюся "служанкой богословия", на столь высокий пьедестал.
"Гегель — это вкус", — утверждал Фридрих Ницше, а русский мыслитель Вл. Соловьев, говоря о Гегеле, замечал: "Изо всех философов только для него одного философия была всё". Парадоксально, но вот уже двести лет стройный монолит гегелевской философии — предмет борьбы самых разнообразных противоборствующих сторон за право присвоить ее, сделав на сей раз "служанкой идеологии" или антропологии. Особенно рьяно делили гегелевское наследство в России, где его считали "своим" и славянофилы, и западники; и красные, и белые.
Но сопротивление гегелевских текстов оказалось все-таки слишком велико, и использовать наследие "сумрачного германского гения" целиком так и не удалось ни политикам, ни постмодернистам. Философия Гегеля сохранила ценность цельной системы взглядов, так и не уместившись в рамки "набора инструментов " для покорения умов и душ.