«Любезный Мишенька! Письмо твое от 8-го Февраля принесло мне большое удовольствие. В нем так подробно и мило описано твое времяпрепровождение, что я премного тебя, мой друг, благодарю. Желала бы чаще и чаще получать о вас известия, самые свежие и подробные; но что с вами делать? Как вас и чем, молодых людей, принудить к тетушкам писать? Это свыше меня, свыше вас и свыше возможности! Не ты, мой друг, первый, не ты последний; не тобой началось, не тобой и кончится. Я не только не требую от молодого человека всегдашней точности и непоколебимой степенности, но даже их боюсь…»
