«Мы собираемся поговорить о двух русских пьесах, которые разошлись на цитаты. Не одна другая русская пьеса, включая всего Островского, включая, конечно, „Бориса Годунова“, включая навязывавшиеся пьесы советского репертуара, не поставила нам столько цитат, столько готовых, расхожих выражений, столько строк ушедших в пословицу, как „Горе от ума“. Соперничать с ней в этом плане может только французский „Сирано де Бержерак“ в переводе Щепкиной-Куперник. Даже Эдмон Ростан, который любил, декламировал вслух куски на русском, которого почти не знал, признавал, что его пьеса проигрывает в оригинале. Проигрывает хотя бы потому, что она написана традиционным мольеровским дистихом, а Щепкина-Куперник сделала свои ямбы гораздо более разноразмерными, и отсылки Куперник к Грибоедову там встречаются на каждом шагу. Ни для кого не тайна, что эти две пьесы написаны на один сюжет: герои опережающие время, противостоят косной среде – это прямое наследие двух наиболее знаменитых европейских пьес – „Мизантропа“ Мольера и „Гамлета“ Шекспира. Интересно, что и „Гамлет“, и „Мизантроп“, дав сюжет Ростану и Грибоедову, были довольно жестоко спародированы. Почему именно эта пародия жестокая? Почему эти две пьесы, направленные острием своим против современников и предшественников, так в России прижились мы и поговорим. Конечно, дело не только в блистательных и остроумных стихах, не только в репликах, дело в том, что все мы Чацкие и Сирано. Либо мы кричим: „Карету мне, карету!“ и уезжаем, либо мы погибаем. Никакого третьего здесь не дано. Именно эти два характера невероятно близки русскому сердцу, именно этих героев больше всего любит русский зритель. Настолько любит, что встретившись с ними в жизни, заставляет их либо уехать, либо умереть.»