"Еда, как и любовь, дает нам полноту бытия". "Еда, как и эрос, чиста в своем естестве". Вот главные идеи "Пира". Едой, равно как и ее потребителями, по мысли Сорокина, может стать все. Растения, животные, рыбы, птицы, люди, вещи, слова, буквы, речи, события, лозунги, молитвы, чувства, жуткие продукты генной инженерии в обществе будущего, экскременты и даже пустота. Этакий всеобщий круговорот еды в природе. Вот только некоторые кулинарные рецепты, приведенные в книге: "Дипломы о высшем образовании в кисло-сладком соусе"; "Суп-пюре из магнитофона"; "Пельмени с венским стулом"; "Икра из книги М. Булгакова "Мастер и Маргарита"; "Мороженое из презервативов". И подобно тому, как у Сальвадора Дали в "Истории пука" есть каталог разных видов пука, так у Сорокина в новелле "Зеркаlо" мы находим каталог экскрементов, получающихся после разных меню.
Все, что связано с приготовлением и поглощением пищи, как материальной, так и духовной, представляет для Сорокина магический ритуал. Открывает "Пир" самая ударная из тринадцати новелл, "Настя", в которой перед нами разворачивается обряд "кулинарной инициации". Невинную Настю в день ее 16-летия отец торжественно зажаривает живьем в печи, словно молочного поросенка. Описано приготовление необычного жаркого с потрясающим реализмом: "Кожа на ногах и плечах Насти быстро натягивалась и вскоре, словно капли, по ней побежали волдыри. Настя извивалась, цепи до крови впились в нее, но удерживали, голова мелко тряслась, лицо превратилось в сплошной красный рот. Крик извергался из него сплошным багровым потоком". Любовь к природе и к людям как к части природы воплощается в ритуальной каннибальской трапезе. Здесь не только ницшеанское "преодоление пределов", но и смерть как способ возвращения в вечность. И в финале "восемь рассеянных, переливающихся радугами световых потоков: пересеклись над блюдом с обглоданным скелетом Насти, и через секунду ее улыбающееся юное лицо возникло в воздухе столовой и просияло над костями".
Иногда литературный источник рассказа виден сразу. Так, "Аварон" написан на основе детских дневников Юрия Трифонова 37-го года, а главный герой - сводный брат булгаковского Воланда. Тут в пищу притаившемуся в мавзолее Ленина Червю коммунизма идут православные молитвы, которые таким образом из восторженной силы превращаются в горькую слабость. Идеологическая пища ленинизма нравится писателю ничуть не больше, чем сегодняшняя патриотическая солянка. Равно как и то, что власть заставляет нас "жрать самоубийственный путь от квазидемократии к национал-популизму".
Новелла "Лошадиный Суп" проникнута легкой ностальгией по позднебрежневскому времени. Здесь человек, приученный питаться пустотой, уже не способен усваивать нормальную пищу. Теперь в нашем меню появляется новый эрзац. В новелле "Пепел" российский президент в 2003 году, открывая финал соревнований по гнойной борьбе (ГБ), провозглашает: "Гнойная борьба - это могучий сплав двух великих традиций - русского богатырского единоборства и православного великомученичества. "Через муки к победе!" - вот главный лозунг гнойной борьбы. Эти слова вошли в наши сердца! Это боевой дух нации! Это то, что объединило нас! Что помогло нам выстоять!" Далее следует вот такой замечательный монолог: "Они думают, что мы не сделаем? Так? Что будет по-тихому? Так? Будем не радоваться? Так?.. Сделаем! Так сделаем, что поймут! И будем делать не по-тихому! Так? Будем делать по-громкому! Так? Так по-громкому, что будут радоваться! И мы будем радоваться! Как честные! Как люди!"
Сорокин сделал так, что мы поняли.