«Поздъ мчался. Въ тсномъ задверномъ углу третьекласснаго вагона, съ промерзлымъ добла окномъ, было холодно, тускло, слпо. Фонарь безпокойно мигалъ оплывшею стеариновою свчею, въ вентилятор пла вьюга. Я лежалъ на жесткой скамь, вытянувшись навзничь, руки за голову, въ дорожномъ отупніи очень далеко и по скучному длу дущаго человка, безъ мыслей, безъ вниманія. Бываетъ такое милое состояніе души и тла, когда не ты управляешь своими пятью чувствами, a они управляютъ тобою, и глядишь, и видишь ты передъ собою не потому, что есть воля и охота смотрть, a только потому, что глаза во лбу есть, зрительный аппаратъ работаетъ; слышишь не то, что интересъ велитъ слушать, но что само въ уши лзетъ…»
