Восполнение еще одного генеалогического пробела между 30-ми и 60-ми годами XX в., между сюрреализмом и структурализмом уже было достаточно для публикации этой книги на русском языке. Внимание, которое Полан уделяет риторическому измерению литературного языка, т. е. его прагматике, станет впоследствии неустранимой частью фундамента мысли Ролана Барта, Жерара Женетта, Жиля Делёза. Главное в "Тарбских цветах" - их уникальный статус своего рода предельного опыта теории литературы. Открытие Полана состоит в следующем: "Посторонний легко может увидеть в шахматной игре своего рода набор невнятных правил; а в семейном очаге — разновидность тюрьмы, но игрок чувствует себя свободным и могущественным, подобно полководцу, а отец семейства — единственный в мире человек, играющий в лошадки, когда ему вздумается". Отсюда террор против изящной словесности — это протест тех, кто не способен писать, тех, кто, не умея писать чернилами, берется писать кровью. Думается, что книга Жана Полана окажется инте