Загадочность Сэлинджера не перестает удивлять, даже через тридцать лет после его фактического ухода из литературы. Так и не выяснены причины, побудившие его к такому решению: чувство исчерпанности своих писательских возможностей? Опасение повторять и тиражировать себя? Но, может быть, вернее предположить какой-то глубокий перелом во взглядах, нечто родственное пережитому Толстым, который к старости находил ничтожными и постыдными свои произведения? Или отшельничество, которое предположительно должно увенчаться гениальной, всеобъемлющей книгой.