В этой книге все, и поэзия в том числе, рассматривается через призму частной жизни Пушкина и всей нашей истории; при этом автор отвергает заскорузлые схемы официального пушкиноведения и в то же время максимально придерживается исторических реалий. Касаться только духовных проблем бытия - всегда было в традициях русской литературы, а плоть, такая же первичная составляющая человеческой природы, только подразумевалась. Сильнейший эротизм Пушкина, мощнейший двигатель его поэтического дарования, никогда прежде не был столь подробно описан, как в этой книге. Более того, у частной жизни свой язык, своя лексика - ее обычно считают нецензурной. Автор не побоялся ввести ее в литературное повествование, но по совету издателя, который хотел избежать риска оскорбить чувствительного читателя, некоторые главы вынесены в конец книги. Так когда-то поступил и Василий Андреевич Жуковский, переводя `Одиссею` Гомера.