Всем нам с раннего детства как непреложную истину вбивали в голову, что подглядывать нехорошо и неприлично. Что это стыдно и некрасиво. Мы всю жизнь это помним, и даже мним себя людьми весьма культурными.

Но как только предоставляется такая возможность, норовим влезть мгновенно в чужую постель, в чужой шкаф, в чужую душу, в чужую жизнь - подслушать, подсмотреть все до мелочей, поковыряться. И неважно как: через "желтую" газетёнку или глянец, через замочную скважину или чужие окна... А потом обсудить со смаком и хрустом на тесной кухоньке, да с теми же соседями, всё увиденное; перемыть, перетереть косточки знакомым и малознакомым, а то и вовсе незнакомым людям. И заявить во всеуслышанье, претендуя на исключительную истину суждений, упиваясь собственной непогрешностью и величием: "А этот-то каков! А эта-то, слышали?!" И расти, подниматься в собственных глазах. И возвышаться над толпой. И разойтись потом по своим углам, полностью удовлетворёнными собой и друг другом.

Любопытны, любопытны, чего греха таить, жадны до чужих тайн. Поскребёт потом в душе корявой палочкой совесть, что же ты, мол, и не стыдно? Стыдно, очень стыдно, но... хочется. "И хочется, и колется, и мама не велит..."

Наслаждайтесь, господа! Автор с издателем берут на себя этот ваш грех, делают за вас эту черную работу. Это их будет грызть потом неуёмная совесть. Это они будут залечивать синяки на лбу от внезапно распахнувшейся двери. А вы наслаждайтесь! За вас подсмотрели, подглядели, подслушали, заглянули в чужие окна. Потом всё увиденное и услышанное пересказали вам, дорогой наш читатель. Осталось только послушать нас внимательно, разобраться с грузом этих знаний и составить сугубо личное мнение по каждому предложенному поводу. Потом соберёмся все вместе и посудачим по-соседски. Договорились?