"Я изверился, но не отступился. Я по-прежнему пишу. Чем еще заниматься? …Это привычка и потом это - моя профессия. Я долго принимал перо за шпагу, теперь я убедился в нашем бессилии. Неважно я пишу, я буду писать книги, они нужны, они все же полезны. Культура ничего и никого не спасает, да и не оправдывает. Но она - создание человека: он себя проецирует в нее, узнает в ней себя, только в этом критическом зеркале видит он свой облик. К тому же дряхлое, обветшалое здание - мой самообман, это и мой характер, от невроза можно избавиться, от себя не выздоровеешь. В пятьдесят лет я сохранил свои детские черты, пусть и изношенные, стершиеся, попранные, загнанные вглубь, лишенные права голоса".