Между Робеспьером, Наполеоном и Людовиком
Шарль Морис де Талейран-Перигор или просто Талейран стал легендой ещё при жизни. Кем только его не нарекали - от «короля хладнокровия» до «символа беспринципности» и «гения интриги». А уж какими словами называли его императоры Франции и революционеры - можно только гадать по дошедшим до нас дневникам и литературным пересказам. Наверное, его, действительно, можно считать гением: Талейрану довелось быть министром иностранных дел при трёх режимах - от Директории до правительства Луи-Филиппа.
Один из самых известных историков СССР Евгений Тарле тоже прошёл извилистыми тропами, как будучи гонимым (что при царском режиме, что при советской власти), так и обласканным. О нём шептались после того, как он избежал ссылки по делу марксистского кружка, и сторонились после жёсткой критики книг «Наполеон» (рецензентом значился опальный к тому моменту Радек) и «Крымская война». Между тем, эти историко-литературные труды были высоко оценены зарубежными коллегами и до сих пор считаются одними из лучших по этой теме. Впрочем, какой советский историк не ощущал себя «распятым» между заказом партии и научной добросовестностью?
Вышедший в 1939 году в серии ЖЗЛ труд «Талейран» стал своего рода развитием «Наполеона», а вырос из предисловия к биографии французского политика. Это была работа в русле неоформленного социального заказа на «имперскость» и патриотизм, ощутимого в тридцатые годы. Книга выдержала несколько доработок и переизданий и до сих пор остаётся бестселлером. Спустя 80 лет после первой публикации издательство URSS вновь выпустило её в серии «Биографии выдающихся личностей».